Днем нас начинают таскать на допросы. На этот раз для возбуждения уголовного дела из-за массовых беспорядков к городу. ПОКА как свидетелей! .. - Многозначительно прокомментировал начале следователь, среднего возраста, в деловом гражданском костюме. Уже это его многозначное пока! - Интересно, всем 600-ам задержанным на площади криминал собираются шить? Но к своему делу наши госорганов подходят системно: перед следователем находится бумажка с опросника где-то более чем на 20 позиций. Задается много вопросов и списанные два листа, хотя очевидно, что, по крайней мере, интересует того одно положительный ответ всего на два вопроса, или призвали кандидаты в президенты на площади у дома правительства к насильственным действиям и видны были люди с арматурой, взрывчатки, топорами и другим оружием в толпе. Поскольку естественно не слышал и не видел ни первого, ни второго, с чистой совестью говорю правду. И следователю приходится мне снисходительно объясняет, что я сам не знаю, что на площади на самом деле происходило: это же ужас, сколько там всяких арматурын и прочего добра было параскидана. На прямое вопрос, когда же он там был, что это увидел, следователь встрепенулся и без прежнего рвения произнес "после разгона". Исключительно хороший криминалист: одно по следам способен разглядеть картину преступления лучше очевидцев.
Следователи допрашивают в большой комнате, где на стенах развешены много плакатов наглядной агитации для проведения важных часов политинформации среди работников изолятора; здесь также параставлена очень много столов и стульев. Попутно допрашивают около шести следователей в штатском, одна из них, еще почти девочка, похоже на то, что недавно закончила юрфак. Следователи внимательно пишут и задают удакладняльныя вопросы. Верят обе стороны друг другу не очень. Но некоторые относятся к нам немного участливо. Мол сами не знают, что натворили. Неподалеку Борис доводить своего следователя до бешенства отказом подписывать протокол, вымогая от того одного звонку дочери. Тот злится и бросается за помощью к старшему по званию и тот советует ему написать вообще отказ от дачи показаний, что может угрожать свидетелю. Ссора длится минут пять, Борис уступает, следователи понимают, что день обещает быть долгим.
Стороне парень смущает своего собеседник признаниями о том, что был членом БРСМ, но вышел из организации после школы, так как понял, что там только деньги с тебя тянут, а советы по жизни не дают. Очевидно такие факты биографии, как и успехи в спортивной и общественной жизни официальную версию событий немного портят, но следователи работают, наверное дав себе заказ не удивляться ничему. На прощание раскручиваем следователя на бумажку для написания жалобы в суд и заводишь разговор о нарушении права на звонок. Тот обещает помочь частным и позвонить хотя мать. Лжет, чего и следовало ожидать. До тех пор меня тоже дважды спрашивали при оформлении, или предупреждены родственники о моем задержании: дважды исправно записывали домашний телефон, чтобы их предупредить, дважды ничего не сделали. Чтобы не собственные действия никакой информации про меня родственники бы не имели длительного времени: тотальный забота о сваех граждан - в этом власти нельзя отказать.
Пресса прочитанная нами в камере в момент, как государственная, так и нечестные. Естественно вечером речь заходит о плябисцыт: почему молчаливое большинство (плебс) имеет определять судьбы всего общества, если следовать той вперед одно небольшая активная часть? Речь проходит азартно и затягивает в свой водоворот и массового человека с его манипуляваными поведением и психологией, и новомодные теории о неиснаванне общества как выабражанай сообщества - искусственного пайма социологии, на фоне которого находятся молчаливые и покорные массы. Отсюда рассуждения об обществе выглядят равно как способ управления несведущих толпой. До кучи упоминаются и все изъяны демократии как режима, что захутка склонен абрынацца в диктатуру. Специально вспоминая все то нехорошее, что утверждали о существующих типы политических систем еще античные умничать - Аристотель и Платон. Которые совпадали в том, что страной не имеет управлять охлас, толпа, но люди, которые могут отличать худо от зла, что обращают внимание на общее благо, а не заботятся о искусственный интерес. А то, что мы теперь часто называем демократиями просвещенные греки иначе как олигархией бы и не назвали.
Попутный встает вопрос об истоках тоталитаризма в обществе с мерами в разграничении публичной и частной сфер. Чем меньше частности, тем более тоталитарным делается общества, хотя чем меньше публичности, тем оно все менее выглядит на общество. С выводом, что в существующих европейских демократиях не зря считается основным - уважение к мнениям и образу жизни так называемых меньшинств. Не просто от великого умиления геями, чернокожий или феминистками, но от желания сделать удобным жизнь каждого человека, как бы далеко он себе не удалял от мнимой общественной нормы, так как агрессия большинстве наврацци может быть оправдана. А манипулировать этой большинством в состоянии пожалуй Кожинов мошенник средней руки. Все эти разговоры обволакивает более общее рассуждение о пользе обучения философии для нашей жизни, как умения вглядываться в корни проблем. Впрочем каждая метафизыка имеет отсылать к плодов собственных дел: до предельного вопроса, где ты и почему здесь оказался.
Никто из присутствующих и доступно для опроса не говорит, что он шел на этот импровизированный народное собрание для победы, вероятно что время для надежды еще не пришло. Но многие пришли для себя. Чтобы потом смело смотреть в зеркало в собственные глаза. Это очень много, не потерять уважение к себе. Исполнить свой гражданский долг, так как только было возможно, пусть и напрасно. Мы очень навредили себе. Мы должны перед своей жизнью и родственниками. И мы сделали себе великую милость. Сохранить самоуважение и достоинство: в гэным мире - не так и мало ...
Комментариев нет:
Отправить комментарий