Как я стал отморозком

Как я стал отморозком.

Окрестинском заметки.

Так получается, что история развивается циклично. Мне не пришлось сесть той мартовское ночью, почти пять лет назад, вместе с другими, с кем стаялася на тот еще площади. Естественно, что это не могло продолжаться вечно. На этот раз была моя очередь. Сидеть свои 15 суток. Вам, мужественным парням и девушкам 2006 года посвящаю данного заметки. Далее здесь будут преимущественно имеет описания и размышления. Простите, если покажется, что они содержат слишком много бэлетрыстыки, я пробовал было придерживаться фактов ...

***


День Х. Как нас принимали ...

... И вот толпа разошлась на две стороны и люди образовали коридор, который обычно охранники или какие-то другие люди в форме создают для премьеров, телезвезд или спортсменов. Коридор - то ли от памятника к Дому, то ли от дома до памятника ... Кто и в какую сторону имеет по ним пракрочыць мало кому понятно: по крайней мере Ленин продолжает стоять к нему спиной и революцией не искушается. Наконец с волевым лицом к пазяхаючых осколками двери Дома Правительства быстро шагает Николай Статкевич с двумя засуръёзными помощниками. Толпа чего-то ждет и вот ... имел дождаться. Естественно с совсем другой стороны, как могли ожидать, естественно оттуда, откуда только и стоило ожидать.


Сначала легкая паника, словно мелкие волны по воде, а после коридор резко затопляется толпой и рядом с памятником главному революционеру начинается стремительное продвижение. Толпа, как те волны, стремительно режет черный корабль из пластика, металлов и стекла, пока просто угрожающе-молчаливый, но молниеносно раскрученный в два цепи, что ашчэрылися в разные стороны щитами и резиновыми дубинками. Пародия на рыцарей-реконструкторов, ляндскнэхты XXI века. Строй они держат, хотя и не без усилий. Преимущественно со стороны сэржантав и других "ветеранов", которых бросили на усиление боевого духа этих вчерашних новобранцев. Несмотря на то, что в шлемах и со щитами, они напоминают скорее комичных участников шоу двойников, которые делают картинку на камеру. Видно, что настоящих профессионал среди них немного. Это заметно по их детской серьезности и внешней агрессивности (некоторые молчат, будто воды набрав), по немного неуклюжих перемещениях под брань смотрителей, по худощавых фигурах. Но у них есть командиры, которые отчасти знают, что надо делать с людьми, если тех много. Поэтому пока они просто грукацяць по щитам, ругаются и угрожают, и более-менее держат строй.

Попав в ловушку толпа напоминает ежика, который не успевает свернуться в клубочек и, окруженный хищниками, в отчаянии яркое на четыре стороны. Сутаргова создается некое подобие шихты из мужчин, парней, которые понимают, что будут бить и брать, и снова бить, прежде всего их, но другого, как спрятаться за чужие спины не приходится ... Хотя попадаются и такие, которые подходят к черному шихты - и, кто с отчаяния, кто одержим злобой, кто-то ради провокации - просят, ругаться, угрожают, вызывают, бьют по щитам, вопиют, убеждают - но их преимущественно отвлекают свои же ...

Невидимый режиссер наконец начинает второй акт и осветители згашаюць фонари под разочарованно-безнадежное: "все, будут брать!" Черные вправду начинают двигаться и давить, сжимать толпу. Тот растерянно шевелиться, но жмет в ответ. В одном месте прациснувшы черный строй на несколько метров. По флангах уже кипит драка, часто и резко опускаются дубинки, люди падают, их избивают сапогами и дубинками, их пытаются поднимать, кое-где в отчаянии стремятся прорвать пока еще не очень плотные ряды. На лестнице падслизнулися и завалились вместе сколько спецназовцев и митингующих, образовалась куламеса, но никто не побежал по голове и строй заперли снова. Уже видно, что "материнская" толпа отодвинут далеко и удаляется от нас все больше и больше. Значит остаемся получать всего и держать за всех.

Все кто мог пробиться хотя где либо это уже сделал, либо был обломанный. А дубинки все ближе и наверняка им работы хватает: они политкорректно не оставляют без внимания ни мужчин, ни девушек, ни молодых, ни лиц более старшего возраста. Видно, что рука с дубинкой поднимается не у каждого, но профессионал пытаются бить дамэтна. Быстро подгоняются автозаки (которые потом, обнажив свое чрево перед задержанными, высказывают свое истинное лицо - обычные спецмашины для перевоза спецвойск) и начинают направлять толпу к ним. "Не бойтесь! Бить не будем! Ходите, отпускаем! "- Выгукаюць отчасти спаталившыя свою агрессию черные. Но их боятся, боятся, что будут бить, а не отпускать. Впрочем правильно боятся: отпускать никого никто и не собирался, но вот именно бьют друг с охоты.

Сколько человек может вместить в себя переделан МАЗ? Явно не столько, сколько прописывают в сваех технических регламентах инженеры, хотя постоянные клиенты месцкага транспорта, которые вынуждены ездить в часы "пик", приблизительно эту цифру знают. Не разумом, но пожалуй телесно. Добавить можно благо только то, что дубинки здесь помогают повышать их вместимость на порядок. Кто сомневается, дубинкой по спине. Кто после делал в тех спецмашин перакликанне предоставляют разные цифры - 56, 68, 74, кто больше? Видимо не все сумели откликнуться, может, кто-то сказал два раза, но выражения лица у тех, кого еще видно через незакрытых дверь автозаке, испуганные и мучительные.

Впрочем большая толпа абвяртаецца для тебя маленькой группой специалистов, что постепенно выдавливаются до последнего автозака. Успокаиваешь тех, кто с тобой, а больше тех, кто напротив, что не надо больше бить, мы не супрацивляемся, идем, куда говорят. Главное чтобы в глаза и спокойным взвешенным тоном. Внезапный боль в ноге под отзыв слева "ты что здесь самый борзыми!" Разгневанный сэржант снова замахивается дубинкой, оскалив в злости зубы, но бьет мимо по щите своего товарища. Хорошо что по щите, хотя и интересно было увидеть дуэль спецназа. В последнее автозак заходят последние люди, по дороге между двух вражду шихты с их срывают значки и отбирают флаги. У одной девушки, что шагает прямо передо мной, он закручен на шее: не отдает либо просто исполненная через это насильственное здиранне, она получает дубинками по рукам, голове и спине. В автозаке после все время находится в шоковом состоянии, повторяя как мантру "не подходите ко мне" парню, что пытается ее успокоить. Входишь последним, прикрывая эту девку и парня, с единственной мыслью, чтобы не упасть под ноги, потому что тогда будет хана. Входишь, запхнуты щитами и ударами по ногам, обволакивая пазорам площадь бы тот бедняга капитан место, где утонул его челнок.

В автозаке нас 13, благополучная цифра, в каждом случае - у нас намного лучшие условия за остальных: успели, правда, сесть раньше всех. Активист из Могилева, светловолосый парень, что помогал девушке, сразу же звонит правозащитникам, которым мы должны сбрасывать свои фамилии. Они будут на сайте одними из первых, говорит он нам, но то сомнительна удобство. Отчасти целые, да перанапружаныя нервы требуют релаксации: истерическое шутим, пьем чаек из термосов, едим мандарынки. Праздник задалось ...

На той стороне наушники сначала тебя обволакивает тревога, после плач. Через некоторое время скромная надежда на то, что вот вдруг прейдет. Хочется успокоить родных, но не знаешь чем.

Одному парню впрочем не очень хорошо, он держит раскройваную голову, хотя кровь уже почти не бруицца. Девочка няспрактыкавана заливает ему голову перекисью и мужественно борется с бинтом. Парень когда-то сам работал медбрат, поэтому должен ей давать в этом советы. Наши охранники в черном настороженные и молчаливые, правда не мешают нам делать что-хотя. Прежде всего звонить. Про наши первые сутки больше всего на воле узнают через подобное попустительство. Через некоторое время машина останавливается и до нас загоняют еще с тузын людей: первый из них, колоритный мужчина, с первого взгляда внешне похож на немного заросшего Хоменко. На второй взгляд похож уже меньше. Но все равно пожимаю руку, так как даже мнимого знакомого именно сейчас рядом с тобой не хватает.

Машина грукациць по Минску еще может, с полчаса, старательно останавливается возле светофоров и издает какие-то извилиной, пока не заезжать наконец за оплетенные проволокой стены. Люди напрягаются заново. Но больше никого не били. Руки вверх и лицом к стене, руки можно опустить, держать за спинами. На первом этаже здания много задержанных и людей в форме. Все нервничают. Последним приводят парня, могилевского активиста, который после рассказывает, что в его присутствии проводили досмотр автозаке (а не били, как пералякався он сперва). Арматуры, топор, наркотиков и петард конкретно не нашли, как об этом нам после убедительным тоном говорил один из охранников. Да кто те протоколы досмотра впрочем видел ... Так прошли первые два часа нашего задержания.